Фамилия Запашных известна во всем мире и составляет славу российского цирка. Татьяна Запашная не родилась в цирковой семье, но, будучи супругой легендарного Вальтера Запашного, прошла непростой путь от артистки дрессировщицы диких животных до заместителя главного директора Большого московского цирка на проспекте Вернадского. Заслуженный работник культуры России, мама народных артистов России, выдающихся дрессировщиков Эдгарда и Аскольда Запашных, человек невероятно харизматичный и сильный, Татьяна Васильевна давно стала любимицей публики и пользуется авторитетом среди коллег. Ее профессиональная судьба и достижения 15 лет работы на арене, сотни блистательных номеров, аншлаги и овации зрителей могут по праву служить примером того, что настоящая страсть и преданность делу способны привести к серьезным результатам и международному признанию.

И конечно, праздник всегда с нами: гала-шоу победителей в рамках Всемирного фестиваля циркового искусства Идол ждет гостей с 6 по 17 августа. Фрагмент беседы полная версия интервью Культуре Москвы доступна на видео. Я не могла даже мечтать, что однажды окажусь в цирке не как ребенок или мама с ребенком, а со служебного входа. Все это благодаря любезному приглашению Татьяны Васильевны Запашной, с которой мы сегодня беседуем.

В таком сложном предприятии, как цирк, с множеством строгих правил, думаю, дисциплина это суровая необходимость? Это, наверное, самое главное, потому что артист цирка очень сложная, опасная профессия, а люди, входящие сюда, настроены развлекаться, как по привычке в зрительном зале. Сейчас будут клоуны, собачки побегут, медведи мимо, а за кулисами все происходит абсолютно не так. За кулисами все отлажено. Все работает на то, чтобы артист не получил травму. И чтобы любой работник, обслуживающий представление, тоже не получил никакой, даже легкой травмы. Мы хотим, чтобы люди, которые входят в цирк, не испытали ни стресса, ни напряжения, чтобы с уважением начали к нам относиться, потому что мы им показываем нашу закулисную часть, которую показываем не всем. Это избранные люди те, кого мы пускаем, как вас, со служебного входа. Будьте, пожалуйста, внимательны везде, смотрите по сторонам: мы готовим людей к тому, что у нас опасность преследует на каждом шагу.

Я о цирке всю жизнь думаю как о замкнутом и капсульном мире, куда просто так попасть невозможно. Эта закрытость потому, что вы сохраняете тайну, традиции или секреты мастерства, либо вам просто важно, что вы живете в столь закрытом мире среди своих? Не закрытый, но особый мир с особыми людьми. Попасть в него непросто, но тот, кто сюда попадает, остается практически навсегда. Поэтому люди работают в цирке очень долго. Конечно, это традиция, династийность, свои взаимоотношения, но закрытости у нас нет. Я не согласна с тем, что этот мир закрытый. Наоборот, мы его открываем: совсем недавно стали устраивать открытые репетиции, где показываем не тот результат, который получается на манеже во время представления, а как все готовится раскрываем секреты мастерства. Зрители задают вопросы и ждут не совсем приукрашенные ответы. И там не только Запашные говорят. Спросить можно абсолютно любого: акробата, гимнаста, служащего по уходу за животными.

И, что интересно, они отвечают, как попали в цирк, что их держит и почему. Вам как руководителю и человеку, связавшему свою жизнь с цирком, не обидно, что существует категория звезд тех, кто выходит на арену, и огромное количество людей, например ассистенты и друзья животных, чей труд не менее важен, но он находится в тени? Люди в цирк приходят не для того, чтобы удовлетворять свои амбиции. Они идут работать, если мы говорим о животных, потому что любят животных, готовы с ними проводить день и ночь, защищать. Когда о цирке говорят глупые вещи, вы даже не представляете возмущение этих людей, которые проводят там круглые сутки.

Вот слон, он не может находиться один, рядом непременно должен быть человек. Если шимпанзе несколько человек, посменно, они не оставляют ее ни на минуту. Мало того, чтобы шимпанзе не было скучно, мы приобрели еще собаку, которая целыми днями ее развлекает, и животные не чувствуют себя одинокими. Человек, который приходит ухаживать за животным, посвящает жизнь работе с ним. Для нас это норма. Если животное болеет, мы не уходим из цирка. Вызвать ветврача ночью абсолютно нормальная ситуация. Он приедет на такси, пешком прибежит и будет сутками напролет лечить. Конечно, это служение.

Люди посвящают жизнь именно работе с животными. Мы не заставляем их здесь находиться, они сами остаются. Если они видят, что у шимпанзе носик немножко мокрый, то будут целый день смотреть, чтобы этот носик стал снова сухим. Если слон не поел паника в цирке, лошадь отказалась от пищи сразу сигнал, что что-то происходит не так. И тогда все находятся рядом с этими животными. Если говорить об артистах цирка, то недостаточно быть просто классным гимнастом или классным дрессировщиком? Ты всегда создаешь шоу и находишься в какой-то роли. Эту драматическую составляющую классического театра каким образом восполняете?

Наверное, самый каверзный вопрос с вашей стороны. Мы, честно говоря, мечтали бы, чтобы у нас артисты гимнасты, акробаты имели еще навыки актерского мастерства. Таких людей совсем немного единицы. Это то, чего нам не хватает. Часто видишь, как артист выполняет уникальные трюки на грани человеческих возможностей, а улыбнуться, взять и расслабиться после того, как он выполнил трюк, ему бывает очень сложно. Интервью чаще всего отказываются давать самые трюкачи. Они могут исполнить трюк, а вот поговорить на камеру, рассказать трудно. Хотя и Эдгард сейчас, и Аскольд часто заставляют давать интервью в соцсетях, комментировать. И мне это, честно говоря, нравится. Интересная ситуация: человек, который делает невероятное на арене, зажимается, стесняется. Не просто зажимается бывает, в ступор впадает. Человек много времени занимается, оттачивая трюк, и совсем не думает о том, что ему рассказать, просто не считает нужным. А это должно быть обязательно. Хотя мне сейчас нравится, что у нас как раз такое молодое поколение, которое уже становится другим. От этих селфи, стримов они начинают более расслабленно себя вести.