Максим Севагин, художественный руководитель балетной труппы Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, самый молодой в Москве руководитель с 1812 года. Тогда будущую императорскую труппу доверили 19-летнему Адаму Глушковскому.

Сейчас Максим Севагин яркая фигура современного российского балета, чья карьера гармонично сочетает классическую школу и смелые эксперименты. Столь высокий пост первый солист прославленного театра занял в 2022 году, в 24-летнем возрасте, и этот стремительный взлет неслучаен.

Выпускник Академии русского балета имени А.Я. Вагановой уже успел поработать с такими выдающимися хореографами, как Джон Ноймайер, Йохан Ингер, Охад Нахарин и Шарон Эяль, а также создать несколько собственных постановок, среди которых трехактный балет Ромео и Джульетта в соавторстве с Константином Богомоловым.

В 2023 году был номинирован на Российскую национальную театральную премию Золотая маска в категории Балет современный танец / Работа балетмейстера-хореографа. Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко открыл 107-й театральный сезон, который обещает незабываемые премьеры, смелые постановки и удивительные встречи с талантливыми артистами.

Фрагмент беседы полная версия интервью Культуре Москвы доступна на видео. Мы находимся в Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко одном из моих любимых театров (хотя каждый раз, когда я оказываюсь в каком-то театре, произношу то же самое).

Я бесконечно счастлива, что сегодня буду говорить с Максимом Севагиным, художественным руководителем балетной труппы, хореографом, хореографом-постановщиком балетов большой формы и одноактных постановок сразу три ипостаси. Почему не просто хореограф или хореограф-постановщик? Почему надо уточнять большой формы или одноактных и разделять понятия? Есть разные комбинации авторских групп.

Над спектаклем может работать разное количество авторов, отвечающих за определенные аспекты постановки. Например, есть такое понятие балетмейстер оно как бы устаревшее, но больше подойдет, если говорить о хореографе, который ставит большой спектакль, чаще сюжетный, со значительным количеством персонажей, действий и так далее.

Мариус Иванович Петипа, наше великое всё , был настоящий балетмейстер. Люди, которые ставят что-то абстрактное, перформативное, малой формы, тоже могут быть очень балетными, то есть должна быть академическая база. Академический танец имеет определенную форму построения, структуры хореографии, определенные рисунки.

Даже если они новаторские, меняющиеся, ты все равно понимаешь, что база академического танца в них есть. Плюс пуанты, естественно. Они сразу делают танцовщицу балериной. Хореограф-постановщик, наверное, тоже ближе к балетмейстеру, потому что обычно так называют человека, который режиссирует свой спектакль.

Можно вспомнить другие комбинации, когда в спектакле присутствуют и режиссер, и хореограф. Последний в этом случае уже не хореограф-постановщик, не объединяет все, а больше отвечает за свою часть. В то же время в спектакле Ромео и Джульетта , который вы делали с Константином Богомоловым, вы везде указаны как хореограф-постановщик, хотя есть режиссер.

Не противоречит ли это вашему предыдущему высказыванию? Анализируя то, что было тогда, смело могу сказать: Константин в первую очередь внес вклад как драматург, либреттист, человек, придумавший концепцию. Все, что я потом делал с артистами, я делал сам. То есть мы обсуждали с ним спектакль, персонажей, как они связаны, каких мы хотим добиться ощущений, эмоций, выстраивание определенной линии.

Но затем я приходил в зал к моим артистам и уже сам все придумывал. Мне очень нравится высказывание Мерса Каннингема (американский хореограф. Прим. ред.), и я его зачитаю: Все знают, что такое вода или что такое танец. И все же присущая им текучесть делает их неуловимыми. Я говорю сейчас не о качестве танца, а о самой его сути .

Он всегда сравнивал танец с водой этот фактор текучести и неуловимости. А что для вас танец? Я полностью согласен с этим высказыванием, потому что мы прежде всего существуем во времени здесь и сейчас. Современные технологии и видео позволяют все зафиксировать и посмотреть со стороны, но, если представить, что этого в мире нет, танец может быть только здесь и сейчас.

Как и живая музыка. Поэтому я всегда говорю, что спектакль в целом это некое чудо, потому что оно только в моменте рождает то, что рождает. Более того, не всегда все стекается в одной точке, ведь для пика эффекта должно сойтись много моментов, а все, кто участвует в организации, и на сцене, в оркестровой яме, осветители, все вокруг это живые люди, поэтому, наверное, это сама жизнь.

Такая миниатюра жизни. Всем нравится балет, потому что он красивый. Но когда сталкиваешься с бессюжетными постановками, абстракциями или сюжетами, которые существуют только в голове автора, люди не понимают, за что им зацепиться. И в этом парадокс. Что делать тем, кто пытается найти сюжет просто в красивом танце?

Существуют разные способы восприятия искусства. Как человек ощущает себя во время просмотра, прослушивания потребления любого искусства? Он может быть зрителем извне, смотреть издалека и пытаться в том, что видит, найти отклик внутри себя. Это, наверное, самый распространенный способ потребления и восприятия искусства первый уровень.

Я уже очень давно ловлю себя на мысли, что, потребляя искусство, стремлюсь быть внутри произведения и уже там прожить и прочувствовать. Есть комната: мы смотрим, что в ней находится. Мысленно, подсознательно заходим внутрь и воспринимаем то, что происходит вокруг нас. Позволяем себе находиться здесь и сейчас именно в этом произведении.

Вместе с тем никто не отменяет того, что ты все равно смотришь на него издалека, но уровень понимания глубже. Танец это всегда язык жестов, и у каждого хореографа свой. Жесты напрямую ничего не означают, но выстраивают нарратив, некое высказывание. И смотреть на танец можно как на ребус.

Тогда это превращается в довольно серьезную интеллектуальную игру: чем лучше ты понимаешь, тем больше можешь войти в ту комнату, говоря вашими словами, и сделать все своим, присвоить. Вы очень точно подметили про ребус. Я много раз сталкивался с тем, что зритель пытается найти смысл, связать сюжет определенным образом соединить все пазлы воедино.