Творчество сэра Тома Стоппарда хорошо знакомо российскому читателю и зрителю и любимо ими во многом благодаря талантливому переводчику Ольге Варшавер и Алексею Бородину, руководителю Российского академического молодежного театра.

На сцене Мастерской Петра Фоменко Аркадия появилась неслучайно: Каменькович уже ставил ее в 1999 году на режиссерском факультете ГИТИСа, и участвовали в постановке Ирина Пегова, Евгений Цыганов и Павел Баршак тогда студенты последних курсов Фоменко. В то время Аркадия еще не успела стать культовой. Пьеса написана в 1993 году. Премьера прошла в Королевском национальном театре со звездами Руфусом Сьюэллом и Биллом Найи, а в 1994-м Аркадия удостоена премии Лоренса Оливье и с тех пор считается одной из вершин творчества Стоппарда.

Интересно, что, помимо литературных премий, пьеса номинировалась и на премии научные.

Формула успеха Успех Аркадии Стоппарда обеспечивают все составляющие мейнстримного постмодернизма: множественные отсылки к истории мирового искусства, научная подоплека и игры со временем искусно сплетены с легкими и остроумными диалогами, простыми любовными перипетиями, элементами детектива и высочайшим владением искусством шутки. Успех Аркадии Каменьковича в смелом сценографическом прочтении авторских ремарок, фирменной фоменковской игре и умении искренне увлечь зрителя на четыре часа миром математических формул, садового искусства и английской аристократии начала XIX века.

Необходимые данные Перед началом действа зрителю в видеоформате сообщаются вводные сведения. Оригинальное название пьесы крылатое латинское выражение Et in Arcadia ego сокращено автором по соображениям коммерческим. Предполагается, что большинство из тех, кто знает, что и в Аркадии есть смерть, билеты на Et in Arcadia ego покупать не станут. И те, кто знали, и те, кто пришел в Мастерскую Петра Фоменко за хорошим концом, разобрались во всем без труда и с удовольствием. Это выражение вошло в мировую культуру в трактовке: И (даже) в Аркадии я [смерть] (есть) и призвано напоминать, что даже в райском саду смерть неминуема.

К этому сюжету обращались старые мастера живописи, из самых известных Никола Пуссен, Себастьян Бурдон и Гверчино, традиционно изображая на фоне идиллического пейзажа пастухов и череп или саркофаг, указывающий на присутствие смерти. Картину Гверчино мы видим в проекции на сцену. Приводится перечень действующих лиц, из которых особо выделен лорд Байрон, на сцене, однако, не появляющийся.

Неравенство. Гении и бездари 1809 год. Огромное загородное поместье лорда Крума Сидли-парк в графстве Дербишир. 13-летняя Томасина Каверли интересуется у домашнего учителя Септимуса значением выражения карнальное объятие . Вопрос этот лишь задает тон действию и вводит зрителя в курс происходящего между взрослыми. Их судьбы не так занимают девушку. Будучи умнее окружающих, она более обеспокоена недоказуемостью теоремы Ферма. Выписывая бесконечные итерации уравнений и смешивая пудинг с вареньем, она постигает второй закон термодинамики задолго до того, как тот был сформулирован. Она пробует вывести формулу будущего и объявляет Бога ньютонианцем. Ее реплики сходу задают высокую интеллектуальную планку. Септимус уличен в связи с женой гостящего в поместье третьеразрядного поэта Чейтера. Специалист в ландшафтной архитектуре Ричард Ноукс по заказу лорда Крума переиначивает Божий сад сообразно новому понятию о Боге придает пейзажу романтические черты и устраивает в парке эрмитаж. Только обязательного атрибута отшельника на примете нет. В это же время в поместье прибывает особенный гость не кто иной, как лорд Байрон, однокашник Септимуса. Именно этот факт станет предметом исследования персонажей в наши дни. Действие разворачивается попеременно, то в XIX, то в XX веке. В новом столетии мы встречаем потомков аристократического рода биолога-математика Валентайна Каверли, его в меру легкомысленную сестру Хлою и двух гостящих исследователей литературоведа Бернарда и писательницу Ханну. Бернард пытается установить, чем занимался Байрон эти два дня своей жизни, приписывает ему убийство на дуэли Чейтера, заявляет об этом в научных кругах и в итоге становится посмешищем. Более хладнокровная Ханна, автор бестселлера о Каролине Лэм и ее романе с Байроном, участвует в раскопках сада и пишет книгу об отшельнике Сидли-парка. По ее словам, он веха, чьей жизнью она измеряет нервный срыв, который претерпело романтическое мироощущение . События XIX века исследователи восстанавливают по расходным книгам, садовым книгам леди Крум и охотничьим лорда Крума, или календарю убоя , как называет их не гость, но и не слуга Септимус, подчеркивая: Смерть повсюду, даже здесь, в Аркадии . Именно Септимус, как выясняет Ханна, и стал отшельником в пейзаже Сидли-парка. После гибели Томасины он удаляется в затвор. Посмертно найдено множество листов, испещренных каббалистическими закорючками с доказательством скорого конца света . На самом деле он продолжил дело Томасины в ответ на брошенное ей в последнюю встречу: Просто ты слаб! Духом и сердцем! Надо найти выход из лабиринта . В финале персонажи соединяются в пространстве и танцуют под Rolling Stones, а Томасина просит Септимуса научить танцевать вальс. Когда будут раскрыты все тайны и утрачен последний смысл, мы останемся одни . И будем танцевать , завершает Томасина.

Алгоритм Постановщики Евгений Каменькович и художник Алексей Трегубов, впервые работающие вместе, взяли на себя смелость пренебречь важной авторской ремаркой: все действие разворачивается в одной и той же комнате. В спектакле пространство сцены все же состоит из двух комнат, зеркально отражающих друг друга. Это весьма выигрышное решение для зрительского восприятия. Другая важная часть сценографии видеопроекции математической абстракции, наглядно объясняющие зрителю то, что занимает умы героев. Для этого авторы прибегли к помощи Курчатовского и Лебедевского институтов, а все эти формулы, собирающиеся в геометрический узор, Алексей Трегубов рисовал вручную. Удачная находка механическая черепаха, которая в первом действии движется по сцене в одну сторону, во втором в обратную. Для участников постановки она стала маскотом и членом команды.